16.07.2021 25613

Система здравоохранения в период пандемии - с какими проблемами она сталкивается и с каким «багажом» она останется, когда будут сняты маски, как в прямом, так и в переносном значении этого выражения. Об этом - в беседе председателя редакционного совета «БИЗНЕС-ДИАЛОГ МЕДИА»Вадима ВИНОКУРОВА с Президентом «Лиги защиты врачей», врачом-неврологом, кандидатом медицинских наук Семёном ГАЛЬПЕРИНЫМ. Продолжение.

Вадим ВИНОКУРОВ: 2020-й - год пандемии. Тем не менее, правительство вводит обязательную маркировку фармпрепаратов, чем резко усложняет движение по товаропроизводящей цепи. В аптеках образуется дефицит, а производители при этом не могут ввести в оборот уже готовые лекарства. Как вы считаете: почему это надо было делать именно в год пандемии? Неужели нельзя было, подумав, выбрать для такого «социального эксперимента» время более спокойное, не усугублять и без того нелёгкую ситуацию?

Семён ГАЛЬПЕРИН: Вы знаете, на самом деле, когда я общаюсь на эти темы с представителями фармбизнеса, у нас с ними очень часто возникают разногласия. То есть фармбизнес считает, что государство вмешиваться в регулировку, в производство, в продажу лекарств не должно, а я считаю, что всё-таки у правительства какие-то определенные функции быть должны.

Да и, на самом деле, вопрос маркировки - он же не на пустом месте возник. Да, представители фармбизнеса наличие фальсификата у нас в аптеках отрицает полностью, вообще. Они называют какие-то «ноль со многими нолями после запятой» цифры процентов фальсификата среди настоящих лекарств. Хотя по моему мнению, чуть ли не половина, а то и больше всей продукции - фальсификат или контрафакт.

Такие споры были и будут всегда: фармбизнес будет говорить, что фальсификата нет, а те, кто занимался проверками, - что есть. И как эти мнения совместить? Как обеспечить защиту от фальсификата без маркировки, никто пока не придумал. Поэтому и было принято такое решение.

Вадим ВИНОКУРОВ: Но - «беду не приводят одну»: кроме маркировки можно назвать и предельные цены на такие препараты, как гепарин, которые в итоге вообще исчезли... И только после того, как предельная цена была поднята 542 рублей до 1300! - его снова начали производить, и он на рынке появился. Такая же ситуация была и с другими препаратами. Но теперь начинается обратный процесс: предельные цены понижают, поэтому с большой вероятностью можно сказать, что часть препаратов - не ковидного, надеюсь, типа - опять исчезнет. Потому что выпускать их - тот же самый фуросемид, например, - будет просто не выгодно. 

Семён ГАЛЬПЕРИН: Проблема в том, что правительство не думает теми категориями, о которых мы с вами сейчас говорим. Мы - про эпидемию, про возникающие у людей проблемы, а там... Там перед каждым товарищем, который что-то на самом деле решает, возникает дилемма: с одной стороны на него давят представители какого-то фармбизнеса, требуют, чтобы эти решения принимались в их пользу; с другой стороны у него есть задача - продемонстрировать заботу о народе. Да-да, именно продемонстрировать. Я, к сожалению, давно уже не встречал, чтобы кто-то реально заботился о том, чтобы кого-то чем-то обеспечить. Вот и «крутится» чиновник между двумя этими обстоятельствами. Вот и размышляет...

Да, я понимаю, что кто-то на той же маркировке заработал и зарабатывает. У нас вообще так не бывает, чтобы кто-то на каком-то решении и вдруг ничего не заработал. Понимаете? Поэтому решения принимаются не в глобальных интересах бизнеса и, тем более - не в глобальных интересах потребителя, а в интересах того, кто смог это решение «продавить», пролоббировать. Только так это и происходит.

Почему в прошлом году никто у нас не озаботился обеспечением действительно необходимыми препаратами? Потому что были озабочены другим: тем, чтобы протолкнуть в рекомендации тот же арбидол... Ну, ведь весь мир же над этим смеётся!.. Как можно это на полном серьёзе проталкивать в клинические рекомендации?! В обязательные рекомендации, в стандарты лечения... 
Занимался этим проталкиванием Минздрав. Прошлый Минздрав... Сейчас вроде бы его состав у нас изменился, но делает всё то же самое!..

Всё это напоминает мне какую-то классическую средневековую клановую систему, где интересы одного клана борются с интересами клана другого. Кто победит, по того воле всё и будет происходить, никакого отношения к реальности - к реальным потребностям страны и её населения это не имеет. Так уж у нас сложилось-получилось. И я не знаю, можно ли это как-то реально исправить. 

Возникают вопросы, у которых нет ответов... В Австралии, например, Минздрав - три человека. И ведь как-то справляются... У нас же это - тысячи людей! И каждый отдел, каждый сотрудник должен придумать какую-то новую отчетность. Для чего? - Не понятно. Или - писать все эти «рекомендации»... И я, к сожалению, не думаю, что в ближайшие годы что-то может измениться.

Сколько было разговоров о самоуправлении врачебного сообщества, и все эти разговоры ушли в никуда. Эпидемия помогла забюрократизировать общество до крайности, то есть эпидемия - она глобально послужила интересам чиновничества. Теперь чиновник - это царь и бог, его решения не обсуждаются! И я не знаю, сколько лет должно пройти, пока случится разворот в обратном, в более разумном направлении. Не знаю я и что со всем этим делать? На мой взгляд, это большая беда!

Вадим ВИНОКУРОВ: Cитуация всё больше фокусирует ответственность именно на чиновничестве. Поскольку того, чем действительно можно похвастаться, каких-то реальных, а не выдуманных и по телевизору показанных «успехов», пока, мягко говоря, «не сильно много». А вопросы накапливаются: и с точки зрения регистрации препаратов и их наличия в аптеках, и с точки зрения их качества, и с точки зрения методов лечения и т.д. То есть, понимаете, в такой ситуации снова сделать «виноватым» исключительно бизнес становится всё труднее...

Семён ГАЛЬПЕРИН: Не знаю, не знаю... Согласен только с тем, что в какой-то момент понадобятся другие «стрелочники», уже - не врачи и не учителя, которым эта «роль» доставалась не реже, чем бизнесу. Истории всё это знакомо. Похожие вещи происходили не раз. К сожалению, я думаю, что у нас чиновники не знают не только принципы здравоохранения, но и историю. Наверное поэтому их сложившаяся ситуация как-то не пугает. Но, честно говоря, хотелось бы всё-таки дожить до каких-то перемен...

Меня очень беспокоит, какой у нас будет медицина после окончания пандемии. У нас же собирались уже к сентябрю всех провакцинировать и маски снять. Я не верю, что это произойдёт, но... Вдруг к Новому году нам объявят, что, мол, «Всё, давайте забудем про эпидемию», начнём с чистой строки. И что? С чем мы к этой радости придём? Что у нас осталось? В чистом виде...
Доказательной медицины у нас больше нет, она умерла с началом эпидемии. Остались у нас непроверенные лекарственные препараты. Осталось импортозамещение неизвестного качества, препараты, производимые компаниями, главные достижения которых лежат в сфере лоббирования. И осталось у нас правило, что живем мы по стандартам и рекомендациям, которые пишет Минздрав. Вот такая медицина...

Мне кажется, мы упустили шанс. Что-то нужно было сделать, когда было сказано, что реформа, оптимизация - провалилась! Именно тогда нужно было делать следующий шаг и начинать с той самой «чистой строки». Нужно менять коренным образом эту систему здравоохранения. Это проблема - глобальная, но... Но куда девать всю эту толпу чиновников, которые пишут не только приказы и рекомендации, но и «рецепты»... Которые все эти непроверенные и в лучшем случае бесполезные «препараты» распространяют? Куда девать всю эту пирамиду? Я не знаю...

В 2017 году, когда мы поняли, что в ситуации с оптимизацией мы проиграли... Когда поняли, что больницы не спасти... Когда мы увидели, что врачей судят, мы создали организацию «Лига защиты врачей». Изначально эта организация планировалась совершенно для других целей, но потом заниматься пришлось в основном судебными делами. Это было вынуждено, но думали мы совсем о другом... 

Знаете, есть очень интересная, можно сказать, показательная история возрождения медицины. После войны, в Соединенных Штатах, когда была создана знаменитая FDA (Food and Drug Administration - Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов - агентство Министерства здравоохранения и социальных служб США, один из федеральных исполнительных департаментов - ред.) Она же создавалась как общественная организация. Несколько докторов собрались и сказали: «Давайте построим новую медицину!», а президент к ним приехал и идею эту поддержал. Но это была именно общественная инициатива, шедшая как у нас говорят, «снизу», от врачей. А не так, как это обычно происходит у нас: все «инициативы» исключительно по распоряжениям Минздрава...

Именно FDA, именно эта изначально общественная организация в итоге подняла американскую медицину, заставила её в итоге работать на принципах доказательной медицины. Эта же организация сделала врачей свободными, мыслящими, заставила их проявлять инициативу и - нести ответственность. Чтобы отвечать за свои поступки человек должен иметь и возможность инициативы.  

Начало: http://www.medargo.ru/news.php?id=51881 

Другие публикации в этой рубрике: Новости

Для размещения Вашей информации на портале воспользуйтесь системой "Public MEDARGO"