10.07.2024 5486

Татьяна Щеглова – гештальт-терапевт, клинический психолог, травма терапевт, майор в отставке с опытом организации и проведения реабилитации военных по возвращению из горячих точек и зон военных действий (Тамбов). А еще она участник волонтерского проекта “Возвращение” – цикла лекций, ориентированных на членов семьи бойцов СВО и помогающих им подготовиться к возвращению воина домой.

– Татьяна, как вы начали заниматься волонтерской деятельностью?

– Когда началась СВО, у себя в Тамбове вместе с коллегами я стала проводить групповые занятия с беженцами с новых территорий. Затем выступала с лекциями в нескольких проектах для вдов и матерей, которые потеряли своих родных на спецоперации. Сейчас обсуждаем консультативную программу на базе Тамбовского областного перинатального центра. Руководство этой медицинской организации обратило внимание, что среди ее пациентов много деток из семей бойцов СВО. 

Недавно я вернулась из Ростова-на-Дону, где обучила психологов специфике работы с последствиями военной травмы и ПТСР. Это я делаю в рамках своей основной работы. Программу обучения мы создали в соавторстве с Татьяной Белкиной. В Ростове же я провела лекцию в рамках проекта Инны Ляховой “Возвращение”. Она была адресована тем, кто сегодня живет ожиданиями, когда вернется их отец, сын, брат домой из-за «ленточки». Процесс ожидания очень трудный, но нередко он оборачивается разочарованием. Ведь мужчина вернется оттуда совсем другим, что становится источником непонимания и конфликтов.

– Не могли бы вы рассказать об этой проблеме подробнее?

– Семья является мощным средством спасения от травматизации и развития посттравматической стрессовой симптоматики. 

Первая функция семьи – репродуктивная (воспроизводить потомство). Когда глава семьи уходит на фронт, выполнение этой функции по сути становится невозможным. С другой стороны, по возвращении домой у многих мужчин появляется желание завести еще детей. Это естественное желание – жить, продолжаться в детях. Если у бойца до СВО не было семьи, то часто после возвращения у него появляется желание ее создать. 

Вторая функция семьи – социализирующая. В семье мы становимся личностью. Мужчине важно стать мужем, отцом, ему нужно знать, что он – полноценная личность и может позаботиться о других. СВО обостряет это чувство. 

Третья функция – воспитательная: установки отца до ухода на СВО и после могут сильно измениться. Бывает, что по возвращении мужчины становятся требовательнее к детям, к женам. 

Четвертая функция – защитная. Дома меня накормят, напоят, поддержат, обогреют. 

Пятая функция – эмоциональная. Важно, чтобы в семье была доверительность. 

Чтобы семья снова стала функциональной по всем этим пунктам, необходимо понять, что после СВО домой придет уже не совсем тот человек, которого она провожала. Жены, родители часто ждут, что сейчас воин вернется и, как раньше, включится в семейные дела, в которых им его так не хватало. Но часто этого не происходит. Потому что у мужчины сохраняется прежний эмоциональный фон, когда ему надо было думать о выживании, быть настороже. У него активизированы боевые рефлексы, он в постоянном режиме тревоги. У него война внутри. Более того, на фронте он привык к тому, что все решения принимаются молниеносно, что все делится на белое-черное, безопасно-небезопасно, и, когда в мирной жизни все происходит медленно, когда есть полутона и оттенки, для него это часто невыносимо. 

Стоит быть готовым к тому, что мужчина станет агрессивным, колючим, огрубевшим. Он будет невыспавшимся (и при этом дома его может мучить бессонница) и изголодавшимся по домашнему уюту: красиво накрытому столу, обеду в нарядной чистой посуде, всему тому, чего он был лишен на фронте. Все это сложно, но если семья начнет одергивать воина, говорить: “Остановись! Ты уже дома! Все закончилось! Прекрати контролировать нас! Перестань рычать на нас!”, она сделает только хуже. Это будет создавать почву для травматизации.

– Как правильно вести себя с членом семьи, который вернулся с СВО? 

– У всех воинов есть базовые потребности, которые надо постараться удовлетворить.

1. Быть понятым. Ему важно, чтобы в семье понимали, что “там” ему было не просто, что он устал быть в постоянном напряжении, И если мужчина подскакивает посреди ночи, то лучше всего просто его обнять, погладить, сказать мягким, нежным голосом: “Все хорошо. Ты дома. Я с тобой”. 
2. Быть признанным: мужчине хочется, чтобы окружающие признавали, что он – воин, защитник Отечества. Очень хорошо встретить бойца на вокзале/в аэропорту всей семьей, с воздушными шариками, с плакатом: “С возвращением, наш герой!”, испечь по случаю его возвращения пирог. Все это может показаться мелочью, но для бойцов эти символы много значат.
3. Быть принятым: таким, какой он есть, в том числе грязным, небритым. Некоторые бойцы на гражданке продолжают носить военную форму, им тяжело расстаться с нею. Если домашние не станут ставить это в укор, то постепенно мужчина расслабится и станет менее тревожным, более похожим на себя прежнего.
4. Быть выслушанным и услышанным. Как правило, мужчины не горят желанием рассказывать о тех ужасах, которые они пережили, но им хочется поделиться бытовыми моментами, рассказать, как семья, мысли о ней и помогали им в трудные минуты. Нередко бойцы рассказывают похожие истории, когда во время боя он “увидел” лицо матери/дочери/супруги – замешкался, и именно это уберегло его от пули/снаряда. 

Важно понимать, что мужчин, которые были на СВО, связывает чувство братства, боевого товарищества. Для кого-то боевые товарищи даже становятся на первое место. Если семья начнет ревновать, конкурировать, “перетягивать” одеяло на себя, требовать выбрать между нею и ими, ничего кроме конфликтов она не получит. Примите это как данность: в вашу семью возвращается воин вместе со своими братьями по оружию. А если вы будете встречать его боевых товарищей с хлебом-солью-чаем, знакомиться с ними, общаться, тем самым вы будете становиться ближе со своим мужчиной. 

Профессия воина – это про злость, ненависть, чтобы он мог выполнять боевое задание. Но это внешне. А внутри все его мысли о семье, о детях и жене. Это то, что согревает мужчину, и то, что ему сложно показать. Ему потребуется время, чтобы оттаять, чтобы сказать близким что-то приятное, доброе. Проявите терпение.

– Но другая сторона возвращения: это то, что с уходом воина на СВО, меняется и его семья. Жена, мама, дети вынуждены брать обязанности бойца на себя. Сыновья, которые еще два года назад были несмышленными подростками, за это время повзрослели. 

– Верно. Мало того, что воин сам изменился, его семья, его супруга тоже стали другими. Для некоторых мужчин становится сюрпризом то, что его жена может самостоятельно справиться с бытовыми вопросами. Раньше она была нежная, хрупкая, ранимая, ее хотелось оберегать, и ему необходимо время, чтобы снова “познакомиться”, узнать ее. 

– В своей лекции проекта “Возвращение” вы сделали акцент на мужчин, но, как показывает наша рубрика, в зоне СВО служит немало женщин. Подойдут ли семьям те же советы?

– На самом деле, женщинам еще труднее возвращаться, потому что мы по натуре более эмоциональные, с одной стороны, а, с другой, в нас природой заложено, что мы должны давать жизнь, не забирать. Поэтому моя основная рекомендация боевым подругам: обратиться за помощью к специалисту. Например, можно написать мне. Я провожу до пяти встреч бесплатно в рамках волонтерской деятельности. Плюс у меня есть ученики.

В моей практике был случай, когда женщина находилась вместе с мужем в Афганистане. Она не участвовала в боевых действиях, а просто была с ним в расположении. Когда они вернулись домой, он смог справиться, адаптироваться, а она – нет. У нее, к сожалению, это привело к зависимости: она пыталась уйти от проблем с помощью алкоголя. Так что, если вы замечаете, что по возвращении вашу маму/дочь/сестру тянет выпивать, употреблять какие-то вещества, сразу идите к специалистам.

–  Когда волонтеры  везут гуманитарные грузы “за ленту”, то попадают совсем в другой мир, где смерть ходит рядом… В интервью многие их них говорят, что чувствуют нескрываемоое раздражение из-за того, что здесь люди беззаботно живут, радуются, ходят на концерты, покупают дорогие безделушки и делают вид, что ничего не происходит.  Как вы думаете, нужны ли программы психологической поддержки общественникам, которые помогают участникам СВО?

– Да, я эту реакцию тоже наблюдаю, в том числе в ближайшем круге. Это признак эмоционального выгорания, и, конечно, волонтеры нуждаются в психологическом сопровождении. В Тамбовской области у нас был проект, в рамках которого мы делали группы эмоциональной разгрузки для волонтеров. Не зря существует такое понятие, как викарная травма. Это тип стрессовой реакции, которая возникает, когда человек становится свидетелем боли и страданий других людей и сопереживает им. Викарную травму называют вторичным стрессом, поскольку это стресс, который человек испытывает от происходящего с другими людьми.

Я более 25 лет проработала с военнослужащими, которые возвращались после несения службы в “горячих точках”. Исходя из своего опыта могу сказать, что психологическая помощь нужна всем, но важно, чтобы ее проводили качественно и централизованно. Конечно, объем и содержание помощи индивидуален. Не всем нужна глубокая психотерапия, медикаментозное лечение. Кого-то “исцелит” семья, просто создав атмосферу доброты, любви, принятия. Кого-то “вытянут” друзья, организовав поход в баню, поездку в горы, турнир по бильярду или что-то еще. Но снять напряжение от войны, от пребывания в тех условиях желательно всем. Крайне важно, чтобы на государственном уровне, в формате целевой программы были предусмотрены мероприятия, в которых будет участвовать вся семья: спортивные, культурные, образовательные. 

Другие публикации в этой рубрике: Чувство Родины

Для размещения Вашей информации на портале воспользуйтесь системой "Public MEDARGO"